У меня много недругов, но жираф большой - ему видней.Цитата:
Вид для печати
У меня много недругов, но жираф большой - ему видней.Цитата:
Как клиенты могут быть недругами? Разве только у шарлатана...Цитата:
В этом сообщении проглядывают параноидальные тенденции... "много недругов".
Сколько именно? Вы считали? Они следят за Вами? Может как-то воздействуют? Строят козни? Мешают жить?
Я говорю не про "недругов". Проясните ситуацию со своими клиентами, которых Вы кинули на бабло!
Вы заср...ли другие темы, теперь решили сделать то же самое и с этой?Цитата:
Ну-ка, ну-ка, и кого это я там кинул на бабло? Очень интересно, когда столь велеречивый, с позволения сказать, психолог превращается в самого заурядного сплетника!Цитата:
Расскажите про "двуслойные" внушения, которые Вы делали своим "недругам".Цитата:
Умение наживать себе врагов, недругов - это яркий диагностический признак. Вы похожи на афериста, который всем говорит "учу русскому языку", но при этом сам не умеет читать, писать и знает только гласные буквы алфавита.
Вы уже приняли язык полуграмотных, бездоказательных людей или попросту лживых троллей. Браво, вы становитесь наконец первой звездой на форуме, только со знаком минус!Цитата:
Лживые троли? Это те клиенты, которые Вам заплатили и взамен не получили ничего???Цитата:
А Вы не троль??? По моим наблюдениям самый настоящий троль!
Что Вы можете вообще, кроме приведения цитат из ширпотребных книжек по НЛП, предназначенных для широкого круга?
Года через полтора, со вступлением в силу закона "об оказании психологической и психотерапевтической помощи" Вам придется завязывать со своим "рефреймингом".
Предлагаю Вам освоить новую перспективную специальность дворника.
Вы можете сколько угодно передёргивать, я знаю, как вы обожаете это делать, но напомню вам ещё раз мнение о профессионализме американских профессоров-гипнологов Кинга, Цитренбаума, Коэна из книги "Гипнотерапия вредных привычек":Цитата:
"По нашему мнению, профессионал — это тот, кто делает работу хорошо, а любитель — тот, кто этого делать не умеет. Другого четкого различия не существует. Профессионализм не связан с вашей манерой одеваться, или с вашим кабинетом, или с другими внешними атрибутами. Существует анекдот о Милтоне Эриксоне, относящийся к самому началу его практики в Мичигане. Аспирант другого факультета, писавший диссертацию о дизайне офисов, вошел в кабинет Эриксона и увидел карточный стол и несколько колченогих стульев. Аспирант сказал ему, почти извиняясь, что даже если он ученый и ему не важно, что о нем говорят, однако такая обстановка — это не то, что ожидают увидеть посетители. Эриксон посмотрел ему в глаза и сказал: “Да, но здесь же есть я!”
...Мы проявляем гибкость настолько, насколько позволяют ее пределы, не преступая при этом немногих существенных этических правил, таких как правило запрета на сексуальные отношения с пациентками. Предлагаем всем психотерапевтам пересмотреть свои этические запреты, чтобы убедиться, что они в самом деле относятся к этике, а не просто служат прикрытием их негибкости".
И можете сколько угодно жоглировать здесь непонятными терминами, рассказывать о своих официальных регалиях - на деле-то что? Только не надо повторять уже слышанное здесь враньё, чтоя якобы не возвращаю деньги клиентам, если что-то и не получилось.
Замешательство
Мы находим, что когда пациенты в замешательстве, они должны, по всей вероятности, делать одно из трех. Первое: войти в транс, чтобы избежать замешательства. Когда мы работаем вместе, то иногда двое или трое из нас рассказывают одновременно разные истории, в которых многократно упоминаются в разных сочетаниях слова “справа” и “слева”. Затем получая отчеты пациентов, мы обнаруживаем, что часто их сенсорное восприятие изменяется (явное трансовое поведение), чтобы справиться с появлением замешательства. Они сообщают, что слышат одного из нас и не слышат другого или двоих других, или же иногда совсем не слышат никого.
Еще один возможный способ справиться с замешательством — заполнять пробелы или прибавлять слова, которые, по-видимому, позволяют шокирующему утверждению стать осмысленным. Часто в начале наведения транса и после обращения к бессознательному мы делаем замечание такого типа: “И многие спрашивают нас, что такое бессознательное, но вы знаете, и мы знаем, и все в порядке”. Заявление явно бессмысленное, но вы будете удивлены тем, как много людей после транса испытывают чувство, что мы обсуждали природу бессознательного и пришли к полному согласию по этому вопросу.
Третья возможность состоит в том, что многие хватаются за первое логичное, правдоподобное внушение, которое выводит их из состояния замешательства. Мы часто сбиваем пациента с толку и вслед за этим проводим непосредственное терапевтическое внушение, которое пациент склонен принять.
Если вас интересует техника приведения в замешательство и вы хотите ее опробовать, мы предложили бы вам сделать вот что. В следующий раз, когда ваш телефон зазвонит, снимите трубку и скажите: “Алло! Джон дома?” Весьма вероятно, что последует продолжительная пауза, так как позвонивший будет находиться в состоянии транса.
Фридрих Ницше, обсуждая дискомфорт состояния незнания, подобного замешательству, а также желание выйти из него с помощью собственных представлений о картине мира, написал:
“Сталкиваясь с неизвестным, мы оказываемся перед опасностью, дискомфортом и тревогой; и наше первое инстинктивное побуждение — уничтожить эти болезненные состояния. Первый побудительный мотив: всякое объяснение лучше, чем ничего. Поскольку в его основе лежит единственное желание избавиться от тягостных утверждений, о средствах особенно не заботятся: первое же объяснение с помощью уже известных нам доводов кажется настолько хорошим, что его считают верным. Таким образом, удовольствие является критерием истины” (1968).
Метафорическая коммуникация
Человеческие существа научились понимать свое место в мире и общаться друг с другом, с пользой оперируя символами и метафорами. Вообще говоря, метафору можно определить как сообщение, в котором объект описывается или выражается на языке другого объекта. В результате на описываемый объект проливается новый свет и удается узнать о нем нечто новое. К несчастью, наша педагогика в своих попытках копировать научную строгость отрицает важный аспект метафорической коммуникации.
Если ваша подруга придет к вам и скажет, что у нее тяжело на сердце, вы не станете искать весы, чтобы его взвесить. Вы интуитивно понимаете, что это означает, и, может быть сможете предложить что-то, чтобы облегчить ей этот груз. К сожалению, многие ученые медики и психологи обучены тому, что нужно заставлять пациентку, у которой “тяжело на сердце”, как можно более подробно и точно описывать свои чувства, все события, которые привели к “тяжести” и т.д., как будто самого по себе упоминания о “тяжелом сердце” недостаточно.
Нам нужно научиться быть внимательными к метафорическому языку пациентов и подстраиваться к нему. Например, если ваш пациент спортивный болельщик или легкоатлет-любитель, то когда он попадает в тупик, вам не нужно долго говорить с ним об экзистенциальной ответственности, чтобы привести к необходимым изменениям в жизни, а лучше посмотреть ему прямо в глаза и сказать: “Я сделал, что мог, теперь мяч на вашей площадке”.
Клиницисту нужно воспринимать язык тела и сами симптомы как метафорическое выражение пациентом того, что с ним происходит, и опираться на это при общении с пациентом. Например, если подросток с избыточным весом имеет властных родителей, то полезной может быть подстройка к нему с помощью высказываний: “Вам, возможно, много приходится проглатывать от ваших родителей”, или: “Вам, должно быть, трудно переварить все, что происходит в вашем доме”. Точно так же, если у молодого человека может появиться заметная сыпь, не стоит обсуждать это в традиционной манере, можно его просто спросить: “Кто скрывается под вашей кожей на этой неделе?” Вы будете удивлены незамедлительными ответами пациентов на вопросы, заданные с учетом метафорического истолкования их симптомов и на таком же метафорическом языке. Курильщики сигарет (и пациенты с язвами) будут часто говорить о людях или ситуациях в таких выражениях, как “это меня распалило” или “это заставляет меня кипеть”[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Регистрация!]. Такие комментарии подсказывают, что здоровые поведенческие паттерны обращения с гневом или раздражением могут продуктивно использоваться в терапии.
[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Регистрация!] Игра слов: “makes me fume” также означает “это заставляет меня курить”. — Прим. переводчика.
Искусство рассказывать истории
Как-то утром, еще только составляя первый набросок этой книги, мы нервно переключали каналы телевизора, пытаясь узнать о спортивных результатах минувшего вечера, и случайно натолкнулись на воскресную проповедь. Проповедник, как можно было понять по языку его тела и тону голоса, как раз собирался рассказать какую-то интересную историю, поэтому на некоторое время мы оставили пульт переключения каналов в покое. Проповедник рассказывал о широко разрекламированном футбольном матче в Бирмингеме, штат Алабама. “Хотя от игры ожидали многого,— сказал он,— она не стала событием, потому что одна команда была гораздо сильнее другой”. И продолжал описывать игру с интересными подробностями, заметив, что к ее концу слабейшая команда проигрывала, но незначительно, только по очкам. Поскольку время истекало, тренер проигрывающей команды взял тайм-аут и сказал своим игрокам: “Слушайте, ребята, мы можем выиграть эту игру. Несмотря на то, что они сильнее нас, Альберт быстрее любого их игрока, и он их обгонит. Отдайте мяч Альберту, и мы сможем выиграть эту игру”. Команда вернулась на поле. При первом розыгрыше Альберт так и не получил мяча, и никаких изменений в игре не произошло. Тренер был расстроен. При втором розыгрыше команда опять не давала мяча Альберту, и ничего хорошего не случилось, и снова тренер был сбит с толку и рассержен. То же самое произошло и при третьем, и при четвертом розыгрыше, и команда проиграла эту игру. После игры тренер спросил защитника: “Почему вы не давали мяча Альберту?” Защитник ответил: “Альберт не хотел принимать мяч!” Проповедник продолжал морализировать, говоря о нежелании принимать на себя риск и используя такие метафоры, как: “Как потопаешь, так и полопаешь”, “Без труда не выловишь и рыбку из пруда” и “Вы не можете незаметно получить второе, если вы одной ногой привязаны к первому”.
Мы думали о том, как разные консультанты и терапевты, которых нам приходилось слушать, пытались объяснить пациентам, что сверхзащищенная жизнь дает иллюзию безопасности, но в конце концов гарантирует поражение. Мы никогда не видели, чтобы какой-нибудь психотерапевт передавал неприятное сообщение пациенту так, как проповедник делал это для своей аудитории в то воскресное утро.
Успех терапевтического рассказывания историй зависит как от эффективной организации процесса, так и от содержания истории. Прежде чем обратиться к содержанию, позвольте предложить три основных правила изложения историй. Первое правило: историю следует рассказывать непреднамеренно, почти в виде отступления от терапевтических или медицинских контактов. Не забывайте: когда пациент садится беседовать о своих проблемах, его защиты наготове. Но перед началом лечебной процедуры или после ее окончания, а также во время случайного перерыва защиты пациента естественным образом ослабевают, и вы пускаетесь в болтовню. В эти моменты пациент в полном смысле открыт — и сознательно, и бессознательно — для того, что вы хотите ему сказать.
Второе правило: для рассказа должно быть какое-то разумное основание. Мы часто начинаем истории словами: “Я рад, что мы сегодня работаем с вами, потому что со мной только что произошел необычный случай”, или: “Знаете, я думал о вас целую неделю, потому что понял, что у меня есть старая подруга, я ее давно не видел, она очень похожа на вас, несмотря на то, что она немного моложе”. Затем рассказывается история о подруге или о том, какое происшествие произошло с вами сегодня утром. Студенты часто говорят нам, что эти истории настолько прозрачны, что пациент обязательно должен выявить заключенное в рассказе сообщение, адресованное ему. В конце концов, специалисты не рассказывают импровизированных историй. Наш опыт свидетельствует об обратном. Если история рассказана доверительно, непринужденно и для этого рассказа имелись разумные основания, пациент будет слушать внимательно, то есть как раз так, как нам хотелось бы.
Третье правило (мы его будем обсуждать в конце главы): никогда не анализируйте и не обсуждайте историю, а сразу после ее окончания переходите к другой теме.